- Сезон у вас получился противоречивым. С одной стороны вы замечательно играли в тройке с Макдэвидом и Пульо. С другой – так мало очков в НХЛ (8+15=23 в 60 матчах) вы ещё не набирали. Где правда?
- Я согласен, что это самый нерезультативный сезон. Но учтите, что я пропустил больше 20 матчей из-за травмы. А перед этим и Коннор Макдэвид сломался. Вообще год получился скомканным.

- Как у вас вообще родилось звено с Макдэвидом?
- Меня ещё в тренировочном лагере поставили в третье звено. Было очевидно, что на меня не рассчитывают. Я не попадал в топ-6 форвардов. А потом… Нельзя говорить, что к счастью, но в начале регулярного чемпионата получил травму Джордан Эберле.
Всё равно нас не ставили с Макдэвидом, но через три матча соединили в одно звено. Мы немного поиграли, притёрлись друг к другу – и у нас пошёл хоккей. Я получал колоссальное удовольствие! Мы буквально кайфовали втроём. Не бегали как угорелые, втыкаясь во всех, кто вокруг. А именно играли в хоккей! Это ведь игра, в первую очередь.

- Макдэвид приедет на чемпионат мира в Россию. Этот форвард – уникум?
- Классный парень. Очень скромный. Я ожидал увидеть совсем другого человека. Его здорово раскручивают. Но он разговаривает без понтов. И талант приличный. Делает такие вещи, которым ты никогда не сможешь научиться.
Непонятно, как он набирает скорость. Вроде особо ногами не работает, но уходит от защитников как ветер. Такое катание ставится в самом детстве. И его тяжело поймать. Очень интересно наблюдать, как он тренируется и играет.

- У вас раньше в карьере было с кем-нибудь такое взаимопонимание? Может, в юниорских лигах с Алексом Гальченюком?
- Да, там такое тоже было. Нас с Алексом не дёргали. В концовке первого сезона в «Эдмонтоне» я хорошо выступал вместе с Хоркоффом и Холлом.
Многое зависит от партнёров. Но ещё нужно смотреть на игровое время. С любым можно найти «химию» в тройке, хотя все хоккеисты разные. Однако у меня было не так много шансов с кем-то построить звено. Постоянно менялись игроки в тройке, дёргались звенья…
Нет желания это вспоминать. И я не привык смотреть назад. В «Эдмонтоне» были хорошие моменты. Но к сожалению, хватало и плохого, о чём хочется забыть. Начать всё с чистого листа.

- Я мечтаю увидеть в сборной России связку Якупов – Дацюк. Посмотреть, как вы раскроетесь, когда получите такого звёздного диспетчера.
- Это классная мечта! В этом сезоне я не играл против Дацюка, а раньше… Колоссальный хоккеист. За ним очень интересно смотреть. И когда выходишь против Павла, у тебя запредельная концентрация. Знаешь, что этот игрок может творить волшебные вещи, которых от обычных хоккеистов не ждёшь.
Но я не могу молиться, чтобы меня поставили с Дацюком. Мы приехали выполнять одну задачу. Не имею права выбирать партнёров. С кем поставят, с тем выйду. Но играть с Пашей – это громадная честь. Помню, какими глазами смотрел на Дацюка в детстве. Он летом приезжал с мастер-классом в нашу нижнекамскую школу, учил кататься. Это были бесценные уроки!

- Как получилось, что по ходу сезона вам дали штраф за симуляцию?
- У нас в «Эдмонтоне» это не приветствуется. В первую очередь это не нравится самим игрокам. Да и соперники очень злятся.
Тренеры нас предупреждали в начале сезона, чтобы мы избегали таких моментов. Но иногда бывает, когда ты падаешь, и это похоже на симуляцию.

- Вам же Алеш Гемски из «Далласа» поставил шлагбаум клюшкой.
- Честное слово, я даже падать не хотел. Но не смог удержаться на ногах. Получил удаление на две минуты. А наутро после матча просыпаюсь – и меня прибили штрафом.

- Эсэмэска счастья?
- Просто с зарплаты снимают две тысячи долларов, и всё.

- И не объяснишь потом, что не хотел падать?
- Докажи, что ты – не верблюд! В следующий раз буду аккуратнее.

- Церемония прощания со старой ареной «Эдмонтона» получилась трогательной. А вы в том матче забили гол.
- Я был приятно удивлён, потому что нам вообще не говорили, что пройдет такая церемония. Думали, сыграем матч и пойдём домой. Не ждали, что приедут сразу 200 ветеранов «Эдмонтона».
Очень крутой праздник. Все вспоминали золотые моменты, которые происходили на этой арене. Ни один фанат не ушёл, хотя время было к полуночи. Грусть тоже накатила. Я ведь провел четыре сезона на этом стадионе. Много всего происходило. У каждого там осталась частичка души.
Больше всего вспоминаю последний матч Райана Смита, когда его провожали на этой арене. Все слезу пустили – игрок такой величины уходил из спорта. Многие думали, что он вечен!

- Каким будет новый стадион?
- Снаружи почти всё готово. Нам устраивали экскурсию по арене. Это будет лучший стадион в мире! Уровень XXII века, что-то нереальное.

- Удалось вам поговорить с Уэйном Гретцки?
- Мы близко не общались. Только парой слов перекидывались, здоровались. Вообще я редко видел Уэйна, он лишь пару раз заходил к нам в раздевалку. Но Гретцки очень любят в Эдмонтоне, до сих пор ходят в его свитерах.

- Тот момент, когда на вас упал судья – это была самая удивительная травма в истории хоккея!
- Арбитр долго не вбрасывал шайбу. Потом все-таки её кинул, началась суматоха. Судья теряет равновесие, хватает меня за лицо – и тянет на себя! А он весит под сотню килограммов. И рухнул всем весом мне на ногу.
Знаете, я легко отделался. Надрыв связок, пропустил два месяца. Но всё могло быть гораздо хуже.

- Он извинился?
- Да, арбитр очень переживал. На игру взял с собой жену, детей. Они всей семьей просили у меня прощения. Конечно, я не держу зла. Всякое бывает в жизни.